Есть такое пространство в человеческой жизни, между ноосферой и земной корой, где, бесшабашно спутанные в один клубок, пульсируют вкусы и эмоции, сталкивая удобное с ужасным, банальное с изысканным и прекрасное с невыносимым, потому что всё это действительно существует именно так.

Мы не станем спорить о вкусах, но будем говорить о «Моде» – о том, что объединяет всё вышеперечисленное в единый вибрационный фон мыслей, звуков и цветов, на котором суетимся все мы вместе, выбирая свой собственный спектр, каждый для себя.

Собрав скромную коллекцию, на манер Магнуса Фёдоровича Редькина, из всех прочитанных определений «Моды», я, пожалуй, назову самым исчерпывающим ремарку знаменитого фотографа Ричарда Аведона:
«Мода – одно из самых богатых выражений человеческих желаний, амбиций, нужд, хрупкости, незащищённости и защиты. То, что мы носим – показатель того, как мы себя ощущаем. Это дар. Мода всегда была в нашей истории. Посмотрите на полотна Веласкеса, Гойи, посмотрите, как одеты люди на картинах Уистлера. Это и есть «мода»...

Если добавить сюда уточнение стилиста и редактора Карин Ройтфельд – «Мода – это больше, чем одежда» и реплику Коко Шанель – «Моду невозможно защищать. Зачем это нужно? Мода перестаёт быть модой, если её никто не видит», – то можно сделать робкий, но очевидный собственный вывод: мода – это не то, что нравится, а то, что носится.

Поэтому в таком многослойном сюжете совершенно бесполезно сталкивать лбами личные предпочтения, но безусловно интересно наблюдать и сравнивать ощущения всех сторон.
Прежде всего, самое время отметить и запомнить простую истину от одной из самых интересных моделей мира моды, Верушки фон Лендорф: «Я не безупречна. Просто я знаю все трюки, чтоб такой казаться».
И сразу вслед – помянуть незабвенную Диану Вриланд, которая не только реформировала модообразующую издательскую вселенную, на манер конкистадора в фарфоровой лавке, но и заставила мир увидеть красоту в самых нестандартных её проявлениях, научив женщин необычной и далеко не модельной внешности превращать в достоинства собственные (вроде бы) недостатки.

И «кошмарный» нос Барбары Стрейзанд, который, как известно, «начинается у корней волос и кончается у тромбона в оркестре», в искусном ракурсе фотографа Аведона, стал трендом и освободил от ненужных комплексов немеренное количество благодарных женщин, сподвигнув их на переосмысление собственного несовершенства и вдохновив их самиx становиться произведениями искусства, вместо того, чтобы подгонять себя под определённыe стандарты.

Щель между зубами, кривые ноги, длинная шея, пухлые щёки, да и вообще любая с первого взгляда необычная внешность, со второго взгляда и нужного ракурса заиграла бесчисленным количеством возможностей превращения в «изюминку», подарив женщинам надежду отстоять собственную оригинальность, оставаясь собой.

«Если вы высокая – станьте ещё выше, наденьте туфли на высоких каблуках. Eсли у вас длинна шея – гордитесь ею, а не прячьте её. Если у вас длинный нос – задерите его, сделайте своей особенностью!»
С лёгкой руки всё той же Дианы Вриланд, мир моды умилительно быстро прекратил быть достоянием некоего «высшего света» и «узкого круга», где величественные дамы одевают и обсуждают других величественных дам, делясь изысканными кулинарными рецептами.

«Кому интересен пирог, когда есть Россия?!» – сказала Диана Вриланд, обожавшая Дягилева, Нижинского и «Русские балеты», – «Запад умирает от скуки и бессмысленной болтовни на медленном огне. ...В моде необходимо во всём опережать публику... Ты не должен давать людям то, что они хотят, ты должен давать то, что они хотят, но не знают этого. ...Стиль – это всё. Он помогает тебе вставать утром, спускаться по лестнице, это образ жизни, без стиля ты – никто. И речь тут не об изобилии нарядов... Немного дурного вкуса – это как щепотка паприки... А вот нечищеннные ботинки – это конец всякой цивилизации...»

Дабавить к этому, пожалуй, стоит ещё немного пряной Шанели, определяющей роскошь, не как «противоположность бедности», но как «противоположность пошлости». А также интереснейшего, так и недораскрытого модельера Мартена Маржелла, для которого роскошь – это «идеальный баланс между качеством и комфортом».

Всё это вместе смешать в один клубок, где пульсируют вкусы, эмоции, цветà и парфюмы, совмещая несовместимое, удобное и ужасное, банальное и изысканное, разогреть на тихом огне, помешивая и подумывая, об этoм и о том.
Не стоит спорить о вкусах, но стоит говорить о «Моде» – о недостатках, превращаемых в достоинства, о смешении естественного и искуcственного, о гладких лбах и о морщинах, которые так любила Анна Маньяни, потому что они ей слишком дорого достались и потому что всё это действительно coсуществует именно так.

Мы будем говорить о «Моде» несмотря ни на что. Даже если:
«В конце концов, все наши фотографии оседают на помойке, среди кухонных отбросов и старого тряпья. Большинство журналов оказывается именно там. Сотни и сотни страниц, скомканные, грязные, глянцевые обложки с твоим лицом. Утративший смысл, восхитительный хлам...» (Верушка фон Лендорф, «Жизнь перед камерой»).

Веласкес, Гойя, люди на картинах Уистлера... Мне только показалось?.. Hо текст не только о моде…

**