**
«Обычно мечта реализуется тогда, когда ты забываешь о ней в постоянном круговороте дел».

Елена К-С: С 12 лет вы мечтали стать «доктором, который лечит», а уже будучи студентом-медиком, до последнего сомневались, какой стихии пожертвовать свои таланты, благополучие и покой: либо педиатром, либо психиатром. Ваш выбор (чуть не за одну ночь перед решающей записью на нужный факультет) определили явные способности к хирургии и не менее явные способности находить нужный тон и общий язык с женщинами, завоёвывая их доверие в рекордные сроки. Вы стали акушером-гинекологом и больше не могли спать спокойно, поскольку дети редко появляются на свет в соответствии со штатным расписанием, а ваши клиентки имеют обыкновение безоговорочно верить вам на слово, если вы говорите, что они могут звонить вам, когда приспичит, при малейшей проблеме. Вы изначально были готовы к такому размаху самопожертвования, даже в отношении не слишком щепетильных, слишком мнительных, а иногда и сомнительных клиенток? Были особенно вопиющие случаи, кроме тех глупых, но безобидных попыток флирта, которые вы так замечательно беззлобно описываете в ваших «Откровениях»?

Жерар Салама: Нет, конечно, не ко всему я по молодости и неопытности был готов, но всегда старался соответствовать своим обещаниям. Как и всем людям моей профессии, мне достаточно скоро пришлось скорректировать свою доступность в любое время дня и ночи – через секретариат, растущий, вместе с количеством пациенток. Вы просто обязаны организовать такой естественный отсев звонков и требований «неотложного вмешательства», иначе вы не сможете работать. Мои ассистенты, как правило, очень быстро ориентируются в клиентуре и оперативно соображают, когда действительно меня следует достать прямо с операции, а когда пациентку можно успокоить дельным советом и уговором подождать плановой консультации.

Кроме случаев безвредного мелкого флирта со стороны некоторых пациенток с нимфоманскими наклонностями, ищущих развития «глубоких» отношений с лечащим врачом, случались и более серьёзные неприятности. О самой удивительной из таких историй я никогда до сих пор не рассказывал. Как эта женщина добыла мой тогдашний телефон, я так и не узнал. Когда она начала названивать и беседовать с моими домашними, пытаясь выведать, где и когда я бываю, я понятия не имел, кто она такая. Но очень скоро эти телефонные домогательства стали принимать откровенно опасный характер: она знала моих маленьких детей по именам и задавала им такие странные вопросы, говорила такие сумбурные вещи, что я всерьёз обеспокоился и обратился в полицию. На телефон поставили определитель и в следующий же её звонок, одним щелчком узнали, кто она такая.

И вот тут я опешил окончательно: женщина оказалась одной из моих привычных пациенток, на восьмом месяце беременности. Она регулярно бывала на консультациях, через месяц мне предстояло принимать у неё роды и я понятия не имел, что телефонными домогательствами занимается именно она. Во время визитов в мой кабинет она ничем таким себя не проявляла. Я реально не знал, что мне делать, но решил никак не реагировать. Я сменил домашний номер, провёл с ней последние консультации, ничем себя не выдавая, принял у неё роды и только потом, не поднимая паники, в приватном порядке, переговорил с её мужем. Женщина оказалась сумасшедшей. Несмотря на мою подготовку, я никогда бы об этом не догадался. Знаю, что она впоследствии проходила серьёзное лечение. Больше никто и никогда об этом так ничего и не узнал.

В остальном, как y любого врача любой специальности, случаи безудержного кокетства или напористых намёков со стороны пациенток случаются не чаще и не реже среднего: любому доктору хватит на несколько насыщенных юмором глав воспомнаний. Здесь очень кстати приходится профессиональная выдержка и умение психологически верно выбрать реакцию, чтобы не обидеть, но и не подать ложных надежд. Как правило, когда женщина впервые заходит в мой кабинет, за те несколько шагов, которые она делает от двери до моего рабочего стола, я успеваю определить, кто она и как с ней нужно общаться. В каком тоне. Даже в каких выражениях.

Не забывайте, что в кабинет гинеколога женщины заходят, чтобы немедленно и добровольно раздеться. Поэтому многие мужчины искренне верят, что лучше этой профессии бывает только пиво. В моём кабинете раздевались самые красивые женщины Франции, Америки, Европы, России, Эмиратов. Звёзды эстрады, кино, шоу-бизнеса. С телохранителями и без. С претензиями и без оных. В плане женской красоты в её самом натуральном обличье, я могу с уверенностью сказать, что видел всё. И с той же уверенностью и серьёзностью, я могу заверить, что абсолютно любая обратившаяся ко мне за консультацией женщина перестаёт меня волновать сразу после осмотра. Это чистая и совершенно естесственная – гинекологическая! – правда.

**
«Что действительно вас может убить, так это потворство своим страхам».

Елена К-С: Как хорошо прослеживается в ваших книгах, долгие годы, пестуя ваших пациенток, врачуя их физические недуги и душевные потуги, вы взрослели и матерели вместе с ними. Создаётся впечатление, что первые лет двадцать профессионального опыта вывели вас на финишную прямую и определили новый виток: акушер-гинеколог начал активное изучение и действенное исцеление возрастных женских проблем – менопаузы и перехода старых смыслов в новое измерение. Вы сумели стать одним из лучших специалистов в мире, не только по фертильности, деторождению и общеизвестным гинекологическо-психологическим женским проблемам. Вы сумели стать уникальным врачевателем страха перед старением. А также, продвигателем возможностей замедлить этот процесс и проживать его счастливо. Как вы этому учились?

Жерар Салама: Наблюдая и изучая своих пациенток. Если вы гинеколог, каждая из них становится немного и вашим «творением», к которому и вы приложили руку. Мазок. Стежок. Гинеколог в некотором роде реставратор. В самом высоком смысле этого слова. Для «работ» других артистов и художников. Удачных и не очень. Удачные легко поддерживать в хорошем состоянии. Менее удачные подчас очень нелегко «ремонтировать» и восстанавливать. Я очень скоро заметил, насколько сильно особенно красивые в молодости женщины боятся стареть. Не особенно красивые тоже боятся. Суть, вообще говоря, не в красоте, а в осознавании неминуемого увядания своего женского очарования.

Мне всегда было больно наблюдать, как зрелые женщины начинают паниковать и хвататься за атрибуты молодости, как за соломинку, пытаясь удержать чисто внешние показатели, совершенно теряя представление о реальности и не сознавая, насколько бесполезны, а главное, неверны эти попытки. Сразу уточню: я ничего не имею против эстетической хирургии и всех прилегающих к ней возможностей, но считаю, что все подобные «коррекции» должны быть максимально незаметны.

А главное, я очень быстро заметил, что существуют совсем другие способы реально замедлить сам процесс этого увядания и даже перевести его совсем в другое измерение, где женщина оказывается на следующем этапе своего бытия, отнюдь не с чувством сожаления об утерянном, а, наоборот – с облегчением и радостью новых свобод и новых возможностей.

Меня всегда завораживали зрелые женщины, которым уже освоенный опыт удач и разочарований придаёт ни с чем не сравнимую прелесть уверенного спокойствия. Это бесценно. Но далеко не все женщины это осознают.

Я довольно рано в своей практике начал серьёзно изучать эти возможности, в плане их медицинского обеспечения. В прессе у меня даже появилось особое прозвище – «Месье Климакс»... И конечно же, как легко догадаться, я в первую очередь констатировал, что в основе «счастливой зрелости», как и любого счастливого женского сущестования, лежaт всё тe же – физическое и психическое здоровье, плюс, гормональный фон...

**
Елена К-С: Как три кита или три слона на черепахе. И всё – гормоны, всем управляют гормоны... Как трудно это признавать и неприятно этому подчиняться. Я, например, категорически против гормональной терапии при менопаузе, но хорошо понимаю, что мой выбор не разделяют очень многие и его не стоит навязывать всем. Я, как один сатирический киноперсонаж, считаю, что «раз уж всё так сложилось, так пусть уж идёт, как идёт». Но вполне понимаю женщин, которые сопротивляются.

Жерар Салама: Я давно и хорошо знаю, как русские женщины не любят говорить о гормонах. В самом начале моей российской практики, при слове «гормон», будь то контрацепция, фертильность или профилактика менопаузы, я неоднократно сталкивался с таким яростным отторжением, что некоторые трактовки буквально поражали своим размахом: множество женщин реально верили, что прописывая им гормональное лечение, врач подспудно желает убить их и даже заразить раком. Без преувеличения. Со временем, конечно, восприятие многих аспектов гормонального лечения и гормональной профилактики менялось, с учётом наглядных и конкретных случаев, но до сих пор остаётся значительно более настороженным у россиянок, нежели, например, у француженок.

Хотя на фоне видимых успехов этой терапии, спрос на консультации по гормональной поддержке в период предменопаузы и после неё вырос очень быстро и стал занимать добрую половину моей практики. Результатом такого успеха стала вышедшая на русском языке книга «Ваше женское здоровье. Новый подход к лечению от французского гинеколога» («Эксмо», 2022), где я очень детально и доступно изложил все возможные подходы к проблемам деторождения и старения как у российских, так и у европейских медиков. Каждая женщина, любого возраста, с любыми наклонностями, преференциями и претензиями сегодня может выбирать наиболее подходящий ей метод, если хорошо понимает суть.

А суть, в самых общих чертах, я бы резюмировал вполне оптимистически: женственность невозможно достигнуть в полной мере, поэтому, путь к ней длится всю жизнь. В том числе, через деторождение и все последующие периоды, включая менопаузу, которая ничего не отменяет, а только переводит бабочку из куколки в новую концепцию. B сексуальном плане все мы не кончаемся до самой смерти. Так что, замечательные возможности нам уготованы от природы, и у нас есть выбор оставаться в силе и здоровье, чтобы ими воспользоваться.

Именно поэтому, что касается темы возраста, я всё больше склоняюсь не к понятию «anti-aging» (противо-старение), а к необходимости «well-aging» (хорошего старения).

Это и есть система, которую я называю «правилом поворота страницы», которую я предлагаю всем женщинам и которую я подробно описал в «Вашем женском здоровье», со всеми возможными пояснениями и оговорками.

Как бы чудно хороши вы ни были в молодости, вы меняетесь и вы изменитесь. Этому не стоит яростно сопротивляться. Это не стоит панически непоправимо корректировать. Но это отнюдь не означает автоматически, что всё пропало и больше никогда.

Ваш новый этап может принести вам не меньше радости, в любом возрасте и даже в любом обличье. При условии хорошего здоровья и обязательных ограничений, ставших хорошими привычками.

У этой сказки нет плохого конца – судьба всех танцовщиц, которых я знал, сложилась вполне благополучно…

**
«В идеальном мире медицина была бы точной наукой».

Елена К-С: Поговорим о деторождении. Вы хотели стать педиатром, по вашему собственному признанию, потому что всегда «боготворили ребёнка». На мой вопрос, чью жизнь вы спасёте, если во время родов окажетесь перед страшным выбором – мать или ребёнок, вы не дрогнув ответили – мать. Kак уживаются в одном и том же докторе, гинекологе-акушере, две концепции: всё для благополучного зачатия и всё для благополучного аборта?

Жерар Салама: Страшный вопрос. С Голливудским размахом! На самом деле, в моей практике я никогда не сталкивался с подобным. Но если бы столкнулся, всё-таки выбрал бы мать. Не могу сказать, почему. Самого себя страшно спросить, почему. Может быть, потому что исток всей жизни – женщина. Такого, конечно, быть не должно. Разве только в романах. В жизни пытаются спасти обоих.

Что касается абортов, здесь тоже нет однозначного ответа, и поэтому так важно грамотное планирование беременности. Потому что, в конечном счёте, всё равно ведь решает мать. Откажется один врач, пойдёт к другому. Откажутся все – найдёт способ покалечить и себя, и ребёнка. Есть вещи, которые мы не можем изменить, но должны пытаться регулировать. По ситуации – наставлением, убеждением, действенным запретом. В жизни ведь, не как в чётко прописанном сценарии – получается не всегда.

Вы сами мне сказали, что из всех моих историй вас больше всего потряс случай с актрисой, долгое время лечившиейся у меня от бесплодия, наконец, забеременевшей и явившейся ко мне на приём со снимками УЗИ и истеричным ультиматумом – эмбрионов оказалось двa. Актриса обвинила в этом меня: это моё лечение вызвало двойню, она хотела только одного ребёнка и не может себе позволить рисковать здорoвьем и фигурой, когда съёмки на носу и нервы ни к чёрту. Потребовала «убрать одного».

Я сначала пытался её убеждать. Потом просто категорически отказался. Она швырнула снимки на пол, ушла, хлопнув дверью, и нашла врача, который сделал то, что она хотела. Мир никогда не узнает, кто эта респектабельная и известная женщина, эталонная мать одного здорового ребёнка.

Есть ситуации, когда вы не можете помешать и защитить, но можете отказаться участвовать в безумии чужого эгоизма. Это не делает вас благороднее. Но помогает сохранить совесть в покое : сегодня я не помог, но и не навредил.

**
«Они казались самим себе свободными и мятeжными, а на самом деле были лоботомизированы и тем гордились»

Елена К-С: Пятнадцать лет назад, в телепередаче французского канала FR3, посвящённой теме суррогатного материнства, вы сказали, что не хотели бы быть на местe законодателя, решающего, каким именно образом определять соответствующие законы. Участники дискуссии напирали на необходимость законодательства, РАЗРЕШАЮЩЕГО эту процедуру. Вы настаивали на законодательстве, ЗАЩИЩАЮЩЕМ права ребёнка. Большинство участников сходились на эмоциях об отчаянии бездетных пар и «слезинке» стерильных родителей. Вы тогда привели пример рождения у суррогатной матери больного ребёнка, от которого отказались все. Стерильные родители, которые «такого не заказывали». И суррогатная мать, которая выполнила «заказ» и больше не несёт за него ответственности. Что будет с этим ребёнком, кто должен и может, достойно и справедливо, им заниматься? Вы повергли в ступор всю аудиторию и заставили всех опустить глаза. Пятнадцать лет спустя, что-то изменилось в такого рода законодательствах?

Жерар Салама: Ничего не изменилось. Всё так же смутно, сумбурно и безответственно. Причём, везде и у всех. В странах, где суррогатное материнство разрешено законом и в тех, где его «добывают», обходя закон. Это всё из той же серии событий, что и однополые браки, и однополые усыновления. Моя позиция по отношению ко всем этим явлениям отрицательная, но сугубо прагматичная. Я против этих явлений и связанных с ними требований, но хорошо понимаю, что остановить поток невозможно. Всегда найдутся и будут находиться те, кто продолжит и те, кто поможет продолжать. Будут сочетаться браком и будут усыновлять. Будут искать возможности искусственного оплодотворения и суррогатного материнства. Не в одной стране, так в другой. Поэтому, так важно чёткими законами определить права каждой из затронутых сторон, чтобы гарантировать максимальную безопасность. И на мой взгляд, в этих ситуациях должны превалировать права ребёнка, а не суррогатной матери или бездетных «заказчиков».

К сожалению, в сегодняшнем состоянии дел во всём мире, все эти сюжеты буквально погребены под более насущными проблемами и трагедиями – экономическими, политическими, социальными. Сама по себе эта тема уже иногда вызывает реакцию, похожую на раздражение от прихотей обеспеченных и власть имущих: планета на грани коллапса, а вы знай себе детишек рожаете да заказываете, да рассуждаете о том, кто сильнее пострадал. К сожалению, я не вижу возможностей, так сказать, «мирного урегулирования» ситуации с суррогатным материнством в ближайшее время.

Да и, честно сказать, возможностей мирного урегулирования всех остальных «ситуаций» я тоже не вижу. И это несмотря на то, что по натуре я неисправимый, бесповоротный оптимист. Но дела в сегодняшней Франции, увы, сегодня не позволяют оставаться блаженным оптимиcтом – только практичным. А практичный оптимизм постоянно оглядывается: куда отступать, чтобы сохранить и детей, и традиции, и запреты, и культуру?..

**
Елена К-С: А надо отступать? Земля-то круглая, сколько ни пяться, всё равно ткнёшься носом туда, откуда убежал. Не лучше ли просто начать активное сопротивление? Практика показывает, что выживают те, кто продолжaет заниматься своим делом, ничего ни от кого не ожидая. Вы будете лечить. Мы будем рожать. Те, кому это не нравится, простите, «обломаются» первыми.

Жерар Салама: Абсолютно согласен, но не у всех хватит мужества сопротивляться, так что потери неизбежны. Я считаю, что наше общество начало серьёзнуюи деградацию во всех отношениях, со времён событий мая 1968. В то время женщинам, безусловно, необходимо было добиться равноправия с мужчинами, но не стать ими! А они стали мужеподобными отрицателями всего традиционного. Вышел такой сумбур и конфуз, что чрезмерный мачизм, равно как и чрезмерная борьба с ним, привели к маскулинизации женщин. Женская эмансипация мутировала в агрессию против мужчин и в наши дни достигла уже полного абсурда.

Возможно, именно поэтому таким успехом среди европейских женщин стала пользоваться усердно насаждаемая исламизация общества. Я думаю, что все новообращённые в ислам француженки ищут именно того «подчинения», которое они давно потеряли. Это подспудно, но это есть.

**
Елена К-С: Я бы добавила, что многие из них ищут ещё и приятной возможности безусловно положиться на мужчин и ничего не решать самим. Плюс ещё более приятной возможности ни о чём не беспокоиться: не нужно держать себя в форме, истязая тело спортом и диетой, чтобы носить конкретные одежды, ни заставлять себя выглядеть так или эдак, ни стремиться к успешной профессии, ни равняться на тех, с кого не разрешается брать пример. Вам предлагается считать себя выше всего этого, без малейших усилий с вашей стороны.

Жерар Салама: Возможно, и это тоже. Но вот та идеологическая лоботомия мнимой свободой мая 68 года сыграла очень злую шутку и с женщинами, и с мужчинами. Я в ужасе от количества несчастных женщин, живущих без любви и плачущих мне в жилетку о том, как невозможно найти «нормального, ничем не выдающегося, просто мужчину». В то время как нормальный, ничем не выдающийся их как раз нисколько не интересует, а интересует тот, кто «выдаётся» во всех отношениях значительно выше их самих. И я в ужасе от количества мужчин, испугавшихся этой агрессии превосходства и согласных на любую «нормальную, ничем не ввыдающуюся» дурнушку и глупышку, которая будет смотреть снизу вверх и обожать, безоговорочно. Это абсолютно замкнутый круг завышенных запросов и взаимных претензий.

Среди людей моего возраста я не знаю ни одной пары, которая продержалась бы, чтобы вместе встретить достойную старость. Никто не выдержал шока временeм. Все разбежались. Семейные пары сегодня во Франции вообще в великом омуте проблем и страстей. Большинство женщин разводятся после второго ребёнка. Если эти женщины активно работают, они либо не выдерживают быта, который целиком ложится на их плечи, либо не выдерживают постоянного отсутствия супруга, который активно работает, обеспечивая этот быт. Если эти женщины не работают вовсе, занимаясь исключительно бытом или вовсе им не занимаясь, они не выдерживают скуки и праздности, а потом они не выдерживают разочарований от приключений, на которые скука и праздность их подтолкнули.

Я разочарован и мужчинами, к клану которых сам принадлежу: в большинстве cлучаев, они совершенно не понимают женщин, с которыми решились строить семью. Они не замечают тревожных знаков в отношениях, не слышат просьб о помощи, не желают ущемлять собственные свободы и в результате делают из финального краха обоюдных отношений только один вывод: я женился на вечно недовольной зануде.

В школах больше не учат необходимости взаимного компромисса и верности между супругами, зато вовсю продвигают новые возможности гендерного разнообразия. Я не уверен, что этот поток сейчас можно остановить, поэтому, как и в случае с однополыми браками и усыновлениями, считаю, что и здесь нужно работать над строгими законодательными ограничениями, а не пытаться отменить всё одним махом. Ни одного «маха» не будет. Ни одна из когда-то опротестованных, а потом всё-таки внедрённых практик не была отменена впоследствии, каким-нибудь новым правительством, потому что немедленно признавалась «законным достижением», которого нельзя лишать народ.

Если очередному новому правительству сейчас удастся всё-таки пробить во Франции эвтаназию, её также невозможно будет отменить впоследствии, как и разрешённые ныне однополые браки. Более того, и то, и другое будет только обрастать новыми послаблениями и расширять спектр возможностей применения всей доктрины, сегодня невообразимой, а завтра уже принятой, привычной и никого не шокирующей. Как «возраст согласия» и сексуальное просвещение малолетних.

А количество несчастных женщин, мужчин и детей продолжит расти. Как и количество дробящихся и летящих в тартаpaры семей…

**
«Лучшая гарантия прочности супружеской пары : иметь средства и возможности уйти, чтобы быть уверенным в своём желании остаться».

Елена К-С: …А вы продолжите лечить, учить и утешать. Так победим. Рано или поздно. Каждая ваша книга, по сути, это гимн Женщине, которой вы всё прощаете и которую вы ухитряетесь любить, незамутнённо и беспримесно, беззлобно и без подвоха. Не как Монтерлан, который утверждал, что все самые гадкие, гнусные и стыдные стороны женского характера он шедеврально описал «из любви к женщинам». Вы любите Женщину, как гетеросексуальный, умный и великолепно образованный мужчина, несмотря на все хорошо видимые и понятные вам её недостатки, трусости, подлости, отречения и предательства. Вы действительно любите Женщину, как только умный «мачо» и «практичный оптимист», без злобы и иллюзий может любить. Не из жалости и не из чувства чести. Не потому, что «мужики ещё хуже», а ведь мужики сильнее, так что им скидки вообще быть не должно.

Вы любите женщину во всех её ипостасях, искренне и совершенно безоговорочно. Хоть многим (лично мне, например) бывает трудно понять, как такое вообще возможно. Эпиграфом к вашей самой первой книге, «Откровения гинеколога», вы взяли фразу французского писателя Анри Пети: «О женщинах часто говорят плохо, чтобы отомстить им за то, что ничего о них не знают». Его книга называлась «Праведные одиночества». Не кажется вам, что женщины (если разобраться…), по сути своей одиноки и что это одиночество (если разобраться...) оправдано самой их натурой?..

Жерар Салама : Боже упаси, ни в коем случае! Женщина не может быть одинокой. Точнее, может, но не должна. Потому что не может. На консультациях в моём кабинете я вижу подавляющее, удручающее количество одинкоих женщин, жаждущих вырваться из одиночества. Даже те, кто утверждают, что поставили крест на изматывающих попытках вырваться из этого самого треклятого одиночества, на самом деле, истово верят и ждут, что я смогу убедить их в необходимости продолжить борьбу, потому что одиночество на исходе и мужчина их мечты уже брезжит на горизонте…

Я замечаю, что женщина чаще всего рискует стать одинокой, когда слишком много обязательств взваливает на саму себя и хочет быть безупречной во всём. Не казаться, а именно быть. И в этом аспекте, современные русские женщины превосходят всех остальных.

Я уже много раз говорил, что самый распространённый миф о красоте русских женщин на поверку оказывается прискорбной правдой. Могу добавить, что никто не нагружает собственный «воз» таким количеством дел и запросов, как русские женщины. Они хотят блистать на самой недостижимой простым смертным высоте, не жалея усилий и самих себя. Для этого они стараются получить престижное образование (я много раз писал и говорил, что по уровню эрудиции русские женщины опережают многих европеек), найти не менее престижную работу, проявить там себя на не менее престижном уровне, одновременно создать семью с мужем, детьми и прекрасным домом, но при этом не запустить себя и держать себя в форме, ежовыми рукавицами.

Для одного, даже самого смелого и yпорного человека – женщины – это слишком много. Это тяжело. От этого можно быстро и неумело постареть.

Француженки щадят себя гораздо больше. А вьетнамки меньше, но у них и запросов меньше, и другая натура, и другая конституция (даже хирургические инструменты для родов по размеру меньше европейских). А африканские и индейские женщины вовсе себя не щадят, но и у них совсем другая генетика, претензии и привычный уклад.

Русские женщины не щадят себя вовсе, с большим недоверием относятся к медицинским новшествам и французским докторам, пытающимся объяснить им баланс степени риска и реальной пользы от применения того или иного средства, помогающего жить дольше, полнее и радостнее намеченного. Зато, если протестировав доктора с его методикой, средствами и советами, они решают довериться ему и следовать его советам, русские женщины не знают себе равных в верности и признательности лечащему врачу. В России авторитеты доверяют только авторитетам, поэтому стать авторитетом в России дорогого стоит.

Я уже не практикую официально, но моя профессия не кончается с выходом на пенсию. Я очень активный пенсионер. Я продолжаю лекции, консультации, конгрессы и симпозиумы. А также новую книгу обо всём том, что мы сегодня не упомянули и о чём не договорили.
«Я бесконечно ценю возможность быть услышанным…»

Беседовали Елена Кондратьева-Сальгеро и Жерар Салама
**

NB. Книги доктора Жерара Салама на русском языке: «Ваше женское здоровье», «Записки гинеколога», «Мужчины, рассказанные женщинами» можно найти на «Литрес» и «OZON».

**