На центральной площади Таллинна стоит дом, скоро ему исполнится 100 лет. Более 75-ти лет здесь живёт и работает Русский театр. О людях, которые творили его историю, я рассказала в книге «Дом на площади V». Сейчас снимаем полнометражный документальный фильм «Gloria Palace сквозь столетие», рассказывающий историю самого здания, которая до сих пор остаётся одним из самых противоречивых сюжетов в летописи эстонской столицы.
Мы не ставили перед собой задачу интерпретировать исторические события. Мы попытались оживить прошлое, опираясь на воспоминания, документы, фотографии и другие архивные материалы.

Нестандартное решение

Была весна 1925-го года. Бывшую Петровскую площадь, два года назад получившую гордое имя Vabaduse Plats – площадь Свободы, украшали невыразительные постройки и конечная остановка трамвая, объезжавшего по кольцу клумбу. А на южной её стороне зияла большая глубокая яма, огороженная досками. Котлован вырыли много лет назад, когда на этом месте планировали построить фешенебельный отель. Дальше земляных работ дело не пошло — амбициозным планам помешала Первая мировая война. Унылый пейзаж ещё долго мозолил прохожим глаза, и вдруг яма стала обрастать строительными лесами – раскопанный участок купило акционерное общество Royal Film. Начали возводить солидное здание.

Потом у него появятся достойные соседи. Справа на месте полуразрушенного склада построят из немецких клинкерных кирпичей впечатляющее здание EKA – акционерного общества «Эстонское страхование», сейчас здесь располагается мэрия Таллинна. Из-за своих семи этажей оно считалось чуть ли не небоскребом! Слева снесут невзрачную гостиницу Peetri, перестроенную из двухэтажной школы – и возведут отель Palace, первое здание в Таллинне, специально построенное для гостиницы. Но всё это будет уже в тридцатые. А первым представительным зданием на площади Вабадузе был кинотеатр Gloria Palace.

Кинотеатры в Эстонии появились в начале ХХ века. Однако первые кинотеатры были временными деревянными павильонами – они строились быстро, чтобы люди могли прийти и просто посмотреть фильм. Основной акционер Royal Film Леон Фальштейн задумал Gloria Palace как кинотеатр класса люкс. Это было нестандартное решение: кино в ту пору не считалось большим искусством, приличные люди ходили в театр. Но кино было семейным делом Фальштейнов ещё с царских времён.

«Люди моего поколения и даже моложе помнят кинотеатр Pioneer на улице Виру в Старом городе. Раньше он назывался Scandia, а еще раньше –
Royal-Vio. Это был кинотеатр моего прадеда Бенциона Фальштейна. Он проигрался в карты, разорился и вскоре умер. Моему деду пришлось оставить университет в Петербурге, потому что надо было кормить брата и трёх сестер», – рассказывает внучка Леона Фальштейна Марина Вияр.

Солидного наследства у кормильца семьи не было, если, конечно, не считать наследством предпринимательскую жилку. Под занавес 1923-го года Леон Фальштейн вместе с успешным российским кинопрокатчиком Василием Емельяновым, бежавшим из революционного Петрограда в Эстонию, открыл в Риге кинотеатр Splendid Palace: фасад и внутреннее убранство в стиле рококо, зал на тысячу мест, современное оборудование. И поскольку здание, спроектированное Фридрихом Скуиньшем, стало украшением латвийской столицы и притягивало публику, этому архитектору заказали проект кинотеатра Gloria Palace в Таллинне.

К середине 1926 года над площадью Вабадузе уже доминировал фасад в стиле историзма. Величие здания скульптор Яан Коорт подчеркнул центральным псевдопортиком, декоративной многослойной аркой и барочными башнями на крыше. Руководил строительством выдающийся инженер Карл Ипсберг, ранее работавший над железнодорожными проектами в Российской империи.

«Письмо из Ревеля в Париж»

В сентябре были завершены внутренние работы, кинотеатр GloriaPalace готовился к открытию. По совпадению, в эти дни вышел первый номер русскоязычной газеты «Вести дня». Зашли с козырей: читателей, безусловно, должно было привлечь имя знаменитого артиста Александра Вертинского, чьи концерты неизменно вызывали восторг у публики – в юности он публиковал рассказы и театральные рецензии в киевских газетах, подрабатывал журналистикой и в эмиграции.
Вертинский сочинил ироническое эссе «Письмо из Ревеля в Париж».

«Письмо было очень ответственное. Писалось оно в Париж дорогой
подруге Зине Кнак – ученице второго класса французского лицея
Нотр-Дам де Лоретт. Зинка была кривляка и ломака, очень воображала и задавалась своим Парижем. Поэтому писать надо было так, чтобы Зинка лопнула от зависти.
Устроились мы очень шикарно. Живем в роскошной вилле на Керосиновой улице, напротив кладбища… На главной площади сейчас построили новый кинематограф – страшно шикарный. Потолок весь брильянтовый, а пол золотой. Там будет строгий порядок. Плевать нельзя, кашлять нельзя и чихать тоже, а перед входом в зал всем будут надевать мягкие туфли, чтобы не запачкать пол. Как в Константинополе, в мечети Айя-София, где мы были с мамой…».

Великолепная эклектика

5 октября 1926 года Gloria Palace впервые распахнул свои двери для публики. Зрители замерли от изумления: роскошь интерьеров превзошла все мыслимые и немыслимые ожидания: подвесной потолок в зрительном зале украшен фресковыми росписями, сценический портал декорирован помпезным орнаментом, балкон – с тремя великолепными навесами, похожими на шкатулки с драгоценностями, большие медальонные композиции на стенах. И всё буквально утопает в позолоте.

«У моего дедушки, помимо любви к пышности, был практический ум. Он мечтал покрыть потолок и стены настоящим золотом, но оказалось, что это такое дорогое удовольствие! И тогда придумали смешать яичные желтки с золотым порошком. Специально нанятый человек скупал у крестьян яйца по всей Эстонии», – рассказывает Марина Вияр.

Собственно говоря, с моей давней приятельницы Марины Вияр и начался фильм «Gloria Palaceсквозь столетие». Она уникальный специалист: эстонцам преподаёт русский язык, а иностранцам – эстонский. Не каждому известно, что это разные специальности, соответственно, должны быть два образования.
Однажды говорю ей: «Давай напишу про тебя статью. Расскажешь, как можно успешно овладеть языком». – «Ну, давай. Только про дедушку писать не надо». Я насторожилась: «Марина, а кто твой дедушка?» – «Ты не знаешь? Мой дедушка построил кинотеатр Gloria Palace». – «То есть Русский театр?». – «То есть кинотеатр Gloria Palace. Мой дедушка был его владельцем». Где она была, когда я писала про Русский театр книгу «Дом на площади V»? Впрочем, удивляться нечему: в то (сравнительно недавнее) время имя Леона Фальштейна не было вписано в историю этого дома, тем более – Русского театра. Так родилась идея фильма.

Но кино – это производство, любой фильм, даже самый простенький, нуждается в финансировании. А тут сложнейшие съёмки интерьеров,
панорама площади, музыка (в немом кино у неё ключевая роль) – всё перечислять слишком долго. Если бы не концерн BLRT Grupp и его глава Фёдор Берман, об этом фильме можно было бы только грезить, мало ли потрясающих сюжетов подбрасывает жизнь.

По словам директора Эстонского архитектурного музея Карен Ягодин, для истории эстонской архитектуры это совершенно уникальное здание. «Но к 1926-му году уже сформировалось довольно сильное сообщество профессиональных эстонских архитекторов, у которого было своё видение пространственной культуры нового молодого государства. А потому такое шикарное здание, декорированное обильным позолоченным орнаментом, им никак не подходило. Словом, эстонские архитекторы не приняли его тепло».

Зато зрители были в восторге: им никогда не доводилось смотреть кино в такой роскошной обстановке.

Позднее, в 1960 году, на роскошь попытались посягнуть: «Скоро ваше гипсовое трюкачество упадёт на головы зрителей, потому что нужно чинить крышу. И пора уже убрать эти люстры, эти фрески и сделать нормальный белый потолок. «Я надеюсь, это не случится завтра», – отреагировал директор театра Олев Китсас, сославшись на нехватку денег. Интерьер удалось сохранить в первозданном виде. Но одна неувязка многие годы не давала мне покоя: по обе стороны от сцены – небольшие балкончики, на них размещена световая аппаратура. «Когда они появились?» –спрашивала я старожилов театра. «Они всегда были», – отвечали мне. «В кинотеатре? Зачем? Попробуйте отсюда разглядеть то, что показывают на экране». Собеседник пожимал плечами, разговор увядал. Когда мы начали снимать фильм, откопала фотографию: зал, люстры, сценический портал, занавес. За занавесом был экран. Балкончиков нет! Вот тогда, наконец, выяснила: появились они в начале 1960-х, когда бывший кинотеатр адаптировали под нужды драматического театра. По времени совпадает с предложением избавиться от «гипсового трюкачества».

Как-то Марина спросила деда, зачем ему понадобилось такое шикарное здание – на эти деньги можно было построить несколько вполне пристойных кинотеатров. Он сказал: «А по молодости! И вообще, почему людям должно быть в кинотеатре неуютно? Мы же показывали хорошие фильмы. У нас был гардероб, как в театре, а раз в неделю люди, у которых не хватало денег на билет, могли смотреть фильмы бесплатно. Приятно, что мой дедушка был больше, чем просто коммерсант».

Великий Немой

По случаю торжественного открытия кинотеатра Gloria Palace публике показали фильм «Фауст» режиссера Фридриха Вильгельма Мурнау, одного из самых выдающихся творцов немого кино.

«Мурнау – мастер визуальной выразительности: инновационные для того времени комбинированные съёмки, диагональные композиции, контрастные светотени. Впоследствии «Фауст» попал во все учебники, а поначалу провалился в прокате. Это не первый и не последний финансовый провал немецкой кинокомпании UFA. Самый знаменитый – «Метрополис» режиссёра Фрица Ланга, самый дорогой фильм довоенного кинопроизводства, который с треском провалился в прокате», – уточняет культуролог Ян Левченко.

Самый дорогой фильм тоже показали в Gloria Palace.
Метрополис – огромный город, разделенный на два уровня. Наверху в гигантских небоскребах живут богачи, а под землей, во мраке и нищете – рабочий люд. Хозяева жизни развлекаются в Раю, обитатели Ада без сна и отдыха обслуживают этот Рай. Город работает, как часы, пока не случается непредвиденное: сын хозяина города встречает учительницу из подземелья, влюбляется в неё и отправляется вслед за ней в катакомбы. Увиденное его пугает, он загорается желанием изменить ситуацию.

Поражает визуальный ряд: фантастическая работа оператора, мастерский дизайн декораций, передовые для первой трети ХХ века спецэффекты. Впоследствии «Метрополис» тоже станет легендой мирового кинематографа, но первые зрители не были готовы принять его величие. Режиссёр Фриц Ланг сделал разумные выводы. Его следующий фильм, «Шпионы», значительно дешевле: нет ни новейших спецэффектов, ни дорогостоящих декораций, ни огромной массовки. «Шпионы» – самый нелюбимый фильм поклонников величайшего представителя немецкого экспрессионизма Фрица Ланга. Но широкой публике понравилась история о том, как русская эмигрантка Соня Баранникова, влюбившись во вражеского агента номер 326, привела к гибели разветвлённую шпионскую сеть. Публика хотела смотреть мелодрамы, детективы, музыкальные фильмы. Впрочем, в этом смысле с тех пор мало что изменилось.

А самым посещаемым фильмом премьерного года Gloria Palace стал «Михаил Строгов», снятый по мотивам знаменитого романа Жюля Верна. Курьер императора Александра II отправляется в Сибирь, чтобы предупредить губернатора Иркутска, родного брата царя, о том, что против него зреет заговор. В главных ролях – звёзды немого кино Иван Мозжухин и Наталья Кованько, которые вместе с постановщиком фильма Виктором Туржанским покинули Россию и обосновались во Франции.

Немые фильмы сопровождал симфонический оркестр Gloria Palace, для каждого дирижер Вольдемар Таго сочинял уникальный саундтрек, иногда используя более ста музыкальных произведений. И чтобы музыка полностью гармонировала с фильмом, просматривал его три-четыре раза, проводил несколько репетиций и только после этого решался появиться перед зрителями.

Dancing-Palace Gloria – лучшее место для отдыха

Кинотеатр Gloria Palace стал центром притяжения культурной жизни города, его владелец мог смело почивать на лаврах. Но владельцем Gloria Palace был предприниматель с размахом.
5 февраля 1930 года газета Uudisleht сообщила:
«Вчера вечером в подвале кинотеатра Gloria Palace открылся ресторан Dancing-Palace Gloria, один из самых элегантных в странах Балтии, созданный по изысканным образцам ресторанов Западной Европы. Прежде всего, внимания заслуживает большой овальный зал со слегка заниженной танцевальной площадкой, подсвеченной разноцветными огнями».

Фотографии зала я нашла в музейных архивах, а видео – откуда ему взяться? Нынешняя Ring Lava (круговая сцена), где играют экспериментальные спектакли, с годами изрядно одряхлела, искрящаяся разноцветными огнями танцевальная площадка осталась в далёком прошлом. Почти смирилась. И вдруг! Готовлюсь к лекции о кинорежиссёре Григории Кроманове, смотрю его фильм «Бриллианты для диктатуры пролетариата», глазам не верю: окаймленная огнями слегка утопленная танцплощадка – Dancing-Palace Gloria! Как же я могла забыть этот эпизод? Оказывается, могла.

«Автором интерьера был Александр Владовский, архитектор из Петербурга, получивший академическое образование в столице Российской империи и переехавший в Эстонию ещё до революции, – рассказывает руководитель Музея народов Таллинна Денис Яценко. – Роскошный интерьер удивляет ещё и потому, что в Эстонии стиля ар-деко, популярного в 1920-х годах в Западной Европе, очень мало. Dancing-Palace Gloria – один из примеров».

В зале показывали фильмы, а на цокольном этаже здания проводили концерты и танцевальные вечера. Газеты писали, что лучшее место для отдыха — Dancing-Palace Gloria. Каждый вечер отсюда шла прямая радиотрансляция: «Мы находимся в самых популярных кабаре Таллинна и всей Эстонии».

Кумиры публики

25 сентября 1936 года газета Tallinna Post подвела итоги первого десятилетия: «Женщинам больше всего понравились “Орлов” и “Воскресение”».

Немецкий фильм «Орлов» – экранизация одноименной оперетты Бруно Гранихштедтена – напоминает продукцию золотых лет Голливуда: музыка, танцы, любовный треугольник, череда недоразумений и, наконец, кража драгоценного бриллианта, который когда-то принадлежал самому царю. В роли бежавшего из России князя, который теперь работает лётчиком на авиационном заводе – знаменитость того времени Иван Петрович.

«Женщины были от него “без ума”. Одна поклонница Петровича в порыве энтузиазма даже дошла до того, что стащила две его фотографии с открытой витрины в фойе кинотеатра», – продолжала Tallinna Post.

«Воскресение» – экранизация романа Льва Толстого голливудского розлива 1927 года. «Долорес дель Рио и Род Ла Рок играли настолько хорошо и правдоподобно, что в конце сеанса не только женщины, но и некоторые «слабонервные» мужчины покидали зал со слезами на глазах».

Говоря о слабых нервах, свидетельствует журналист Tallinnapost, нельзя обойти стороной показы, во время которых было много обмороков. «Это были так называемые научные “ночные шоу”, на которых демонстрировались различные болезни и медицинские операции. Обмороков было так много, что кинотеатр нанял врача и трёх дежурных медсестер, которые оказывали «несчастным» первую помощь. Кстати, большинство упавших в обморок были мужчины!».

Немое кино заговорило и запело

А рекордсменом первого десятилетия стал американский фильм «Поющий дурак». Премьеру в Gloria Palace предваряла убойная реклама: «Самая большая сенсация! Триумфальное шествие по миру! В главной роли – гениальный актёр Эл Джолсон, который заставляет зрителя страдать, плакать и вместе с ним переживать трагедию героя». Но главное – полная речь и саундтрек песни. Немое кино заговорило и запело. Онемела от изумления публика. И когда герой Джолсона пел своему умирающему сыну хит того времени «Sonny Boy», зрители страдали и плакали вместе с ним.

Еженедельник Esmaspäev сообщал: «Поющий дурак» шел в кинотеатре Gloria Palace три недели подряд, а через несколько месяцев ещё восемь дней. За 29 дней его посмотрели более 35 тысяч человек. Всего же за первое десятилетие Gloria Palace посетили почти 3 миллиона 600 тысяч зрителей – это в три раза больше населения Эстонии».

«Золотая лихорадка» и «Огни большого города» с Чарли Чаплином, эпатажный «Голубой ангел» с Эмилем Яннингсом и Марлен Дитрих, «Мата Хари» с Гретой Гарбо – не было в мировом кино ни одного заметного фильма, который не показали в Gloria Palace. Владелец кинотеатра постоянно был в разъездах: Берлин, Лондон, Париж! Встречался с представителями киностудий, приобретал права на фильмы, контролировал их доставку в Таллинн.

«Когда я однажды посетовала, что мой муж всё время работает, мама сказала: “А ты думаешь, мой папа много бывал дома? Он постоянно был на работе, разъезжал, заключал контракты с европейскими студиями”, – вспоминает Марина Вияр. – Моя мама была его любимица. Дед брал её с собой буквально всюду. Когда я подарила маме на день рождения книгу “Звезды мирового кино”, она листала её, ахала и охала: эту актрису она знает, с этим актёром танцевала на балу. В 15 лет!».

Но сильнее поразил Марину другой мамин рассказ.
«Они приехали в Лондон, на какую-то театральную премьеру. Была ужасная погода. Перед ними расстелили ковровую дорожку, над ними держали зонтики, а рядом в грязи кувыркались циркачи, и им бросали деньги. Мама заплакала: “Как же так! Над нами держат зонтики, а тут смотри, что творится!”. Дед вздохнул: “Мир, Леночка, несправедлив”. А мне он сказал одну вещь: “В то время банкротство было не такое, как сейчас – в то время из-за банкротства стрелялись”. Почему он не прогорел? Потому что всегда держал слово: сказал – сделал. Если ему одолжили деньги на какой-то срок, он должен был вернуть их точно в этот день. И всегда возвращал, как бы далеко от Таллинна ни находился».

Юбилей первый – и последний

Первый юбилей Gloria Palace отметил фильмом «Заключительный аккорд», который получил приз Венецианского фестиваля в номинации «лучший музыкальный фильм». Впоследствии режиссёр Дуглас Сирк станет крупнейшим мастером голливудской мелодрамы. «Заключительный аккорд» он снял за год до того, как бежал из нацистской Германии в США.
Молодая бедная немка отдаёт своего ребенка в приют и с новым мужем эмигрирует в Америку. Ребенка усыновляют известный дирижёр и его жена. Далее следует стандартный набор душещипательного жанра: интриги, козни, разоблачения и, конечно, всепобеждающая любовь. Публика утирала слезы.

Десятилетие праздновали широко и пышно. Зрителям бесплатно вручали иллюстрированный буклет, специально выпущенный к юбилею. Строили грандиозные планы на будущее.

Газета Päevaleht напоминала: «Поначалу обрамление площади Вабадузе выглядело довольно невзрачно. Первым внушительным зданием был кинотеатр Gloria Palace. Позже рядом с ним выросли более величественные небоскрёбы, сейчас кинотеатр выглядит их “младшим братом”. Но вскоре его фасад изменится – будут надстроены два этажа, там откроются дополнительные залы. Конкурс на красивую и функциональную реконструкцию объявят в самое ближайшее время».

Информации о судьбе конкурса нет. Газеты по-прежнему извещали своих читателей о кинопремьерах. Успехом пользовалась советская музыкальная комедия «Волга-Волга» с участием звёзд экрана Любови Орловой и Игоря Ильинского. Настоящий ажиотаж вызвала экранизация романа Мопассана «Милый друг», в роли Мадлен Форестье – звезда немецкого кино Ольга Чехова. Фотографии свидетельствуют: Ольга Чехова рядом с Гитлером на торжественном приёме у Риббентропа, в кинотеатре на площади Вабадузе в Таллинне – очередь за билетами на фильм «Милый друг».

Никому и в голову не могло прийти, что дни кинотеатра Gloria Palace сочтены.

Сокрушающим катком по надеждам и планам, по людским судьбам – по стране! – проехал 1940-й год. В помещениях Gloria Palace разместили штаб Балтийского флота ВМФ СССР. Правда, в зале еще какое-то время показывали кино.

«Знаменитый фильм-мюзикл «Большой вальс» компании Metro-Goldwyn-Mayer с эстонской актрисой Милицей Корьюс в главной роли был передан под контроль Эстонского республиканского бюро «Главкинопрокат» и в ближайшее время снова будет показан в кинотеатре Gloria Palace. Ожидается необычайный интерес к фильму, так как несколько лет назад он сгорел в пожаре после первого показа», – сообщила 30 апреля 1941 года газета Sirp ja Vasar.

«Направить в отдаленные районы Советского Союза»

«16 мая 1941 года. Совершенно секретно.
В связи с наличием в Литовской, Латвийской и Эстонской ССР значительного количества бывших членов различных контрреволюционных националистических партий, бывших полицейских, жандармов, помещиков, фабрикантов, крупных чиновников бывшего государственного аппарата и других лиц, ведущих подрывную антисоветскую работу и используемых иностранными разведками в шпионских целях, ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР постановляют:
– арестовать с конфискацией имущества и направить в лагеря на срок от 5 до 8 лет и после отбытия наказания в лагерях сослать на поселение в отдаленные местности Советского Союза сроком на 20 лет…
– арестовать и направить в ссылку на поселение в отдаленные районы Советского Союза сроком на 20 лет с конфискацией имущества членов семей, совместно проживавших с ними…».

Семью Фальштейнов депортировали из Эстонии в Кировскую область.

Рассказывает Марина Вияр:
«Дедушку отправили в лагерь, бабушку и двух их дочерей – мою будущую маму и её 17-летнюю сестру – в посёлок Красная речка. Их увозили в “телячьих” вагонах, и мой папа гнался за поездом по шпалам на мотоцикле! И никогда не отказывался от мамы. Это стоило ему партбилета, это повлияло на карьеру, но маму он не предал. Они приехали в Кировскую область – в никуда! Надо было валить лес, чтобы строить себе жильё. У мамы, сколько я её помню, всегда болела спина, потому что она валила лес. Тётя тоже была лесорубом – девочка из интеллигентной семьи, которая никогда топор в руках не держала».

В Таллиннском городском архиве хранится документ. Судебное решение: взыскать с Леона Фальштейна и его компаний 625 рейхсмарок. Накануне прихода советской власти Таллиннский банк собственников выдал Леону Фальштейну кредит в размере 5 тысяч эстонских крон. В 1943 году эту сумму перевели в немецкие марки и обязали вернуть банку. Всё это время Леон Фальштейн находился за колючей проволокой в отдалённых местах Советского Союза и не имел возможности расплатиться с банком немецкими марками, да и рублями тоже.

В 1944-м году Фальштейны вернулись в Таллинн. У семьи была огромная квартира в соседнем доме – том самом, где сейчас мэрия Таллинна.

«Был дом в элитном районе Нымме, много чего было. Конечно, всё у этих проклятых недорезанных буржуев отняли – национализировали! Дали комнату в коммунальной квартире, – рассказывает Марина Вияр. –  Из ссылки они приехали, образно говоря, голые. Помогли люди, которые у них раньше работали – бывшая прислуга, работники бывшего кинотеатра. Одели, обули и накормили – это дорогого стоит. Но такое отношение объяснимо: моя бабушка была золотой человек. В былые времена у неё был приёмный день – среда. Каждую неделю дед давал ей деньги: “Это для твоих клиентов” – так он называл тех, кто обращался к бабушке за помощью. И приходили люди, зная, что им не откажут. Бабушка никогда не спрашивала, зачем им эти деньги – она же не какие-то там контролирующие органы. “Просить и так унизительно, а я ещё буду проверять?”. Дедушка тоже был хороший человек. Они никогда не кичились своим богатством и детей воспитывали очень строго. Мои мама и тётя даже не знали, что они богатые, пока не начали ездить за границу. Жили как все нормальные люди. Помню, я попросила купить мне капроновые чулки, как у одноклассниц – мама сказала: всё в своё время».

В 1944-м в бывшем кинотеатре Gloria Palace нашла приют труппа Театра оперы и балета «Эстония», разрушенного советской авиацией во время мартовской бомбардировки. Кстати, именно здесь впервые вышел на оперную сцену будущий знаменитый певец Георг Отс. А в 1948-м здание передали Русскому театру.

Настал 1949-й год. И снова – массовая депортация.

«Мне был год и четыре месяца, моей сестре Люсе – четыре месяца. И опять! Выслали маму, дедушку, бабушку и тётю. Мой папа был советский офицер, начальник угрозыска следственного отдела. Но офицерских жён нельзя же было просто так хватать за шкирку и куда-то тащить, поэтому папу арестовали и под каким-то надуманным предлогом посадили на четыре месяца в тюрьму. А нас оставили с папиной мамой и няней Фросей в Пярну. Когда бабушка умерла, мы узнали, что у нас есть мама, потому что мы думали, что наша мама – бабушка. А на буфете стояла маленькая фотография очень красивой молодой женщины. Мы с сестрой фантазировали: вот бы эта красивая женщина была нашей мамой. Но! Когда мама появилась в нашей жизни, Люся её приняла, а я – нет. Для меня не было большей любви, чем наша няня Фрося. Мама первая вернулась в Таллинн, официально ещё не разрешали, но уже не запрещали. А дед, весь из себя порядочный, писал в инстанции письма, просил разрешения. Моя чудесная бабушка в Кирове умерла. Потом дедушка перевез ее прах в Таллинн в цинковом гробу и перезахоронил на Еврейском кладбище».

«А обо мне даже не вспоминают»

Одно современное издание утверждает: вернувшись из ссылки, Леон Фальштейн до 1965 года работал в кассе Русского театра.

«Этого никогда не было! – возмущается Марина Вияр. – Театр он игнорировал стопроцентно. Когда Русский театр отмечал 25-летие, дед уже был в Таллинне. Он сказал: «А обо мне даже не вспоминают». Мне это врезалось в память на всю жизнь. Но человек как устроен? Память – отдельно, а жизнь – отдельно. Я водила в Русский театр своих учеников знаменитой эстонской школы № 1, сейчас это гимназия Густава Адольфа. Мы смотрели все спектакли, поставленные по русской классике».

А Леон Фальштейн не мог работать в Русском театре вплоть до 1965 года, хотя бы потому, что из ссылки вернулся в 1971-м. И всё же мы решили проверить.

Руководитель по персоналу Русского театра Жанна Паулус показывает нам коробку, в которой хранятся старые документы.

«До 1999 года в Эстонии действовала система: поступая на работу, человек должен был предоставить в отдел кадров документ, удостоверяющий личность, и свою трудовую книжку. Данные из этой трудовой книжки заносились в специальный журнал, – Жанна открывает журнал, который назывался «книга регистрации трудовых книжек». – Здесь зарегистрированы все сотрудники, которые работали в Русском театре с 1948-го по 1991-й годы. Имя и фамилия Леон Фальштейн в этой книге не значатся. Возможно, он был зарегистрирован под другим именем, но тогда должен был предъявить и другой документ, удостоверяющий личность. Не думаю, что бывший владелец нашего дома проделал этот трюк».

В бывшем кинотеатре поселился театр

Уцелела не только книга регистрации трудовых книжек. Даже интерьеры сохранились в первозданном виде, только соседствующий со зрительным залом Белый салон в стиле барокко теперь называется Зеркальное фойе, а Синее фойе в стиле рококо (оно на втором этаже, отсюда публика попадает на балкон) – Каминный зал. И лишь украшенный древнеегипетскими богинями небольшой бар в бывшем Dansing-PalaceGloria перестроен под гримёрку нынешней Ring Lava.

Руководитель фонда Eesti Kultuurkapital Маргус Алликмаа с 2018-го по 2022 год был директором Русского театра, сейчас возглавляет его совет.

«Никто не сомневается в том, что дом очень красивый, зал – фантастический. Однако здесь есть и другая сторона. Когда-то я работал в Эстонском театре драмы и с тех времен помню слова замечательного поэта и артиста Юхана Вийдинга: “Театр должен быть таким местом, где зритель получает единственную эмоцию – со сцены”. Не от коридоров, не от люстр в зрительном зале, не от прочих элементов, которые могли бы увлечь человека и пробудить в нём позитивные эмоции в иной ситуации – в театре зритель должен получать эмоции только со сцены, а не от окружающего интерьера».

Актёр и режиссёр Эдуард Томан, который проработал в Русском театре почти тридцать лет, из них двенадцать – художественным руководителем, более категоричен.

«Роскошное внутреннее убранство бывшего кинотеатра изначально было гибельно для театра, потому что настоящий театр должен находиться в достаточно скромном помещении – чтобы зрительская концентрация была стопроцентной. В большинстве современных театров именно так всё устроено. Конечно, мне могут возразить, что когда-то императорские театры – Мариинский, Александринский – поражали неописуемой красотой. Но это всё-таки было другое время, а зал оперного театра, наверное, должен как-то соответствовать происходящему на сцене. И главное, они строились как театры. Для Русского театра самым неудачным было то, что он строился как кинотеатр, и его зал немного закруглен. А сцены не было – был экран, за которым пристроили коробку сцены. Перед театральными художниками стояла невероятная задача: построить декорацию таким образом, чтобы её видели все зрители. Потому что те, кто сидел не в серединной части зала, а сбоку, видели сцену под углом. И это создавало страшное неудобство для художника.

Второе неудобство: он абсолютно не приспособлен для драматического театра. Все поколения молодых актеров первые годы работы на этой сцене срывали голоса. Нас в театральной школе учили работать нюансами, иногда театральным шепотом, но так, чтобы при этом слышал балкон! В этом здании это было невозможно.

И наконец, третье. Если спектакль скучный, сегодня все утыкаются в мобильные телефоны. Тогда смартфонов не было, и если скучно, зритель немножко смотрел на сцену, потом начинал блуждать взглядом по стенам, потом задирал голову. А на потолке – голые женщины, и их много. Это было постоянным предметом шуток: ставьте так, чтобы зритель не поднимал голову.

Был у нас замечательный главный режиссер, жаль недолго – Григорий Михайлов, чудеснейший человек, настоящий художник. Он придумал: надо как-то использовать сам зал. И нашёл пьесу Жана Ануя “Красивая жизнь”. Сюжет такой: революция – ну, французы, у них вечная революция – надо всех богатых гнать к чертовой матери, тогда народ заживёт счастливо. Но для того, чтобы новые поколения понимали, какое безобразие творилось раньше, оставят одну семью в одном дворце – пусть они живут своей привычной жизнью. Поставят ограждение, как в музее – будут приходить группами революционеры и смотреть, как жили эти гады. Над креслами в центральной части зала был выстроен помост – тогда зал впервые заиграл, появилось новое качество».

Пройдет 17 лет – и зал русского театра сыграет эффектную роль в спектакле, поставленному по роману Шодерло де Лакло «Опасные связи», самому яркому роману XVIII века.

Ведущий актёр Русского театра Александр Ивашкевич играл в этом спектакле главную мужскую роль – виконта де Вальмона.

«Режиссёр Михаил Чумаченко усадил зрителей на сцене, а действие перенёс в зал. Открывается занавес, начинается спектакль – мы, персонажи, на балконе, смотрим балетный спектакль. Потрясающий свет, прекрасная музыка, костюмы, атмосфера, история удивительно совпали – у зрителей возникало ощущение, что они попали в совершенно другое пространство. Но была одна проблема: начинались диалоги – и минут пятнадцать я чувствовал, что мы работаем впустую, потому что зрители крутили головами и перешёптывались: «Что это? Это что?». Зал действительно потрясал!».

Меж тем красота зала порой оказывает влияние на репертуар, считает Маргус Алликмаа.

«Иначе в мире не выдумали бы для театра так называемый «чёрный ящик» – чтобы встреча артиста с публикой была как можно нейтральнее. Это даёт постановщику, артисту и зрителям возможность сконцентрироваться на действии. Здесь же зритель приходит и видит: ой, какой красивый зал, ой, какие красивые люстры, какие красивые стены! А на сцене происходит что-то драматическое, что-то ужасное – то, что вообще не подходит для этого интерьера и этой красоты. И тогда возникает определённый конфликт».

Фотографии:

1. Предшественник Gloria Palace – кинотеатр Splendid Palace в Риге
2. Весна 1925 года
3. Первые шаги на крыше. Леон Фальштейн, архитектор соседнего здания EKA (сейчас мэрия Таллинна) Роберт Натус, руководитель строительства Gloria Palace Карл Ипсберг
4. Gloria Palace, 1928. В кинотеатре демонстрируется фильм режиссера Фрица Ланга «Шпионы»

6 Внучка Леона Фальштейна Марина Вияр
7 Актер и режиссер Эдуард Томан: 30 лет в Русском театре, из них 12 – художественный руководитель
8 (слева направо) Главный режиссер Русского театра Виталий Черменев, кинорежиссер Андрей Тарковский, его ассистент почти на всех фильмах Марианна Чугунова, директор театра Давид Слонимский.  1978 год

Полностью текст будет опубликован в выходящем номере альманаха "Слова и смыслы" 2026.
**