Невероятный ажиотаж случился в театральной Москве этой осенью: Театр сатиры, пьеса «Иван Васильевич» и Михаил Булгаков, написавший пьесу «Иван Васильевич» специально для Театра сатиры. 90 лет прошло с тех пор, как спектакль запретили прямо на генеральной репетиции. Но однажды ее перечитал художественный руководитель театра Сергей Газаров и решил поставить в юбилейный сотый сезон. Тот самый случай, когда все сошлось.

Для театра спектакль стал не только программным, но и объединяющим: над ним фактически работали все служащие. Кроме этого, Сергей Газаров пригласил в команду лучших из лучших: художника по свету Большого театра Дамира Исмагилова, композитора Алексея Айги, сценографа Владимира Арефьева, художника по костюмам Марию Боровскую – возможно, простой зритель не обратит внимания на такие детали. Но дьявол в деталях.

Сложные декорации, костюмы эпохи, музыка, написанная специально для спектакля – каждая деталь на сцене пропитана глубокой исследовательской работой. Сценография художника-постановщика Владимира Арефьева детально воспроизводит палаты московского Кремля эпохи Ивана Грозного и коммунальную квартиру 30-х годов. Хореограф Сергей Землянский и артисты работали над образами булгаковских героев, исследуя поведение, походку, жесты людей прошлого. Композитор Алексей Айги написал для постановки музыку, стилизовав фольклорные и современные мелодии так, чтобы подчеркнуть характер персонажей разных эпох. Каждая пуговица на манжете и каждая вытачка на платьях героев точь-в-точь повторяют исторические костюмы: художник Мария Боровская старалась воссоздать не только крой и декор, но и принты разных эпох. Костюмы собирались строго по историческим материалам: стрельцы, бояре, стольники выходят на сцену в рубахах и шароварах эпохи, даже если эти детали скрыты под кафтаном.

Костюмы в премьерном спектакле Театра сатиры – это отдельный предмет для исследования. Их более 110 на два актерских состава: парча, бархат, натуральный мех, ручная вышивка, километры тесьмы, полудрагоценные камни (каждый – упакован в сетку, чтобы не царапать креплениями ткани) – работа проделана огромная. Закройщики, портные, вышивальщицы, мастера головных уборов работали по ночам.

«Конечно, при создании костюмов я отталкивалась от эпох, - рассказывает художник по костюмам Мария Боровская. – От эпох, которые прописаны в самой пьесе – 16 век и 30-е годы прошлого столетия. Искала референсы, картины известных художников, исторические документы». Но, как говорится, есть нюансы. У булгаковского Ивана Грозного присутствуют кинжал и кушак для кинжала – в отличии от исторического Ивана Грозного. «Я общалась с историками, которые сказали: не ищи отсылок на кушак и кинжал, ты их просто не найдешь.

– Иван Грозный не носил оружия, а всегда ходил с телохранителями», – говорит Боровская. Однако именно через эту деталь народный артист РФ Юрий Васильев (сыгравший и управдома Буншу, и царя), раскрывает характер персонажа: едва робкий и пугливый управдом кладет руку на пояс в поисках кинжала, он моментально преображается в Ивана Грозного.

Впрочем, художник учитывает не только характеры героев, он берет в расчет также и внешность актера, его телосложение, рост, вес, особенности. Человек должен чувствовать себя в первую очередь комфортно, ему ничего не должно мешать. На костюм влияет и режиссер, его видение спектакля. Так, в «Иван Васильевиче» роль Бунши и царя исполняет один актер, а смена эпох происходит молниеносно, на глазах у зрительного зала. Как артиста в платье из парчи, в бархатной шубе, в льняном исподнем за секунды перенести на несколько столетий вперед? Боровская придумала магниты.

Эта огромная, кропотливая работа, которую не видит зритель. Но именно из таких деталей рождается глобальное и масштабное таинство на сцене, которое погружает зрителя в действие и заставляет сопереживать актерам. Именно так и рождается театр.

Фото: Вера Юрокина, пресс-служба Московского академического театра сатиры.
**